Пятый раздел романа читаем тут
Солнечные лучи мягко скользнули по крыше фонтана, осветив лицо навечно застывшего Самсона, устало, с крестьянской обстоятельностью, раздирающего пасть компактному льву. Ну слабо представляли киевские зодчие в 1749 году настоящие размеры царя зверей. Дискавери и National Geographic до наших широт тогда еще не добрались. Вот и случился конфуз. Лев размером с собаку. Библейский Самсон в портках. Но пасть раздирает без балды, все честь по чести!
Веселину мало волновали проблемы Самсона и уж тем более неудачливого льва. Ее проблема курила сейчас у фонтана, провожая взглядом пробегающих мимо девушек, спешащих похвастать длинными ногами перед долгой зимой.
Проблему нужно было спаковать, не привлекая излишнего внимания.
Вот, наконец, отправилась в сторону Набережной шумная студенческая компания. Зашла в ближайший кабак хмурая парочка, и клиент остался практически один.
– Работаем.
Взвизгнул тормозами синий микроавтобус, из которого вылетела тройка захвата, и тут вдруг все пошло не так.
Яр
Отчалила по своим явно алкогольным делам толпа спудеев из Могилянки. Ушла ссориться со своим гоповатым поклонником хмурая брюнетка в откровенном розовом платье. Вокруг Самсона стало тихо.
Скрип тормозов синего «Мерса» вломился в эту тишину, как жаждущий опохмела в пивной ларек.
Двери микроавтобуса распахнулись, и к фонтану устремились три девицы.
…Кабы я была царица…
Что-то они мне напомнили. То ли БТР в степях Афганистана. То ли…
Велена
Она никогда не любила опаздывать. То ли обязательность, старательно прививаемая Старшей, была тому причиной. То ли внутренние часы, орущие об истекающих мгновениях. Свидание с Яром она динамила немилосердно. Не дипломатические 10-15 минут, отнюдь. Вот закончился Гостиный двор, и… Возле фонтана происходило что-то невозможное. До боли знакомый фургон и девчонки из дежурной Капли, неводом заходящие на ее Ярослава.
Ноги сделали все сами. Поворот с перестуком. Нападавшие разлетаются в разные стороны, и лишь потом включается ошарашенный мозг: «Ты что делаешь, дура?!! Куда своих лупишь?!!»
Со «своими» все было не так ясно, как пару минут назад.
– За мной, бегом! – Крикнула Велена удивленному парню. – В темпе, не спи!
Она подхватила Яра за руку и побежала вдоль Гостиного двора. Зигзагами. Как под обстрелом. Хотя почему как?
Зашелестела над ухом Ловчая Сеть, чреватый долгим болезненным отходняком Танец, применяющийся для жесткой фиксации объекта. Мимо. Нервничают.
Кто-то проорал ее имя.
Дрогнул эфир, впереди открылась Паучья Звезда, любимая ловушка Виданы. Повезло, что Велена так хорошо знала ухватки подруги. Прыжок в сторону, а затем их разделили вездесущие торговые палатки.
Они пронеслись мимо обсиженного голубями мыслителя, и Велена была до жути благодарна, что Ярослав не задавал вопросов.
На которые она все равно не знала ответов.
***
Огневка открыла глаза. Ее разбудило солнце, рассветными лучами прорвавшееся сквозь зеленую корону клена. Ботанический сад просыпался. Разносилось меж деревьями стрекотание пичуг, с асфальтированных аллей, скрытых за зарослями, доносились голоса первых посетителей, пришедших полюбоваться на дело рук Николая Гришко.
Снизу, с Днепра, раздался гудок катера, и девушка окончательно сбросила дрему.
После ночных событий идти на другую базу Рода она не рискнула. Слишком легко нашли ее команду. Слишком нагло действовали.
Посему Огня решила переждать остаток ночи в Ботсаду, размеры которого позволяли при желании бесследно спрятать пару пехотных дивизий, не то что маленькую рыжую лисичку.
Ольха осторожно повернула голову, посмотрев на пострадавшее во вчерашней схватке плечо. «Головня», ее любимое лечебное заклятье, не подвело и в этот раз. В прорехе куртки, разрезанной тесаком, виднелся лишь красный вздувшийся шрам.
Девушка шевельнула плечом, удовлетворенно кивнула и повернулась к спасенному от неведомых налетчиков артефакту.
– Пора нам поближе познакомиться, – пробормотала она, разворачивая бархатную ткань, в которую была укутана коробка.
– Вот те раз, и зачем это всем так резко понадобилось? Спортмагазины перевелись, что ли…
Ее взору открылась старая поцарапанная и поблекшая шахматная доска.
Огняна удивленно хмыкнула и потянула верхнюю крышку.
Отполированная тысячами пальцев кость. Бородатые мужчины с копьями. Вставшие на дыбы кони с оседлавшими их скифскими воительницами. Фигуры в доспехах с длинными мечами и червлеными щитами. Слоны, несущие на спинах башенки с людьми. Высокая лучница с диадемой, удерживающей непокорные волосы. Задумавшийся вождь в высоком кресле.
Древность. Мощь. Надежда. Любовь. Цель.
Пришла она в себя, когда солнце уже катилось к полудню. Куда делось время, девушка так и не поняла. Лишь оставалось в руках ощущение удивительных фигурок, а в душе — чувство, что нужно срочно что-то сделать. И ускользающий голос.
Огневка сосредоточилась, отключаясь от далекого гула, внутренней тревоги и до сих пор зудящего плеча.
«Найди чернорясника. Сыграй…»
«Павлины, говоришь. И где ж мне чернорясника посреди Ботсада искать. А во что с ним играть: в бутылочку? в преферанс? или… Стоп! А ведь есть у меня знакомый служитель Распятого. Ну очень старый знакомый…»
С Кириллом Ольха дружила целых пять лет. С трех до восьми. Потом она с головой окунулась в учебу, и связь прервалась. Однако всего месяц назад девушка, прорабатывая один из Патриархатов, увидала среди фотографий молодых подающих надежды церковных иерархов смутно знакомую физиономию.
Благо на память Ольха никогда не жаловалась и номер из досье запомнила хорошо.
«В упор не знаю, относит небесное начальство Кирилла любопытство к смертным грехам или нет. Если да, то у моего знакомца проблемы». Огняна уронила окурок в урну, шагнув навстречу невысокому мужчине в светлом костюме.
– Ну, здравствуй, соседушка.
Они засели в самом углу небольшой кафешки, отгородившись от остальных удачно расположенным столбом, и первые полчаса потратили на полузабытые воспоминания.
– Чего звала-то?
– Сыграем?
– Расставляй.
На этот раз касание фигур далось без временных провалов. Но затем…
E2-E6
С противоположной стороны, опустив копье, двинулась белоснежная пешка, и Ольха вдруг провалилась куда-то вниз, ощутив резкий порыв ветра и неожиданный посреди города густой запах ковыля.
Колосилась под ногами пышная трава, дурным голосом орала небольшая серая пичуга, а рядом с Огняной стояли, опустив копья, восемь мужиков в черных плотных жилетах.
Затрубил слон, сзади донеслось лошадиное ржание, по бокам, горяча коней, возникла пара брюнетистых всадниц.
Стоящая рядом задоспешенная фигура задорно подмигнула из-под шлема, ослепив огненной прядью волос.
«Сыграем? Нам ли, рыжим быть в печали?»
Раздался трубный глас рога, и Ольха увидала противника.
Кирилл легко спрыгнул с остановившегося слона. Длинная белая туника с крестом. Кольчужный капюшон, полутораручный меч, строгий укоризненный взгляд.
– Ведьма, – шепнули сурово сжатые губы.
Огневка бросила быстрый взгляд вниз. М-да, действительно, не Валеджо, но тоже волнительно.
Глубокий вырез почти до пупа, короткие шортики с бахромой, сандалии с высокой оплеткой. Еще и Громовое колесо на груди болтается.
– Да ладно, Кирильчик, это ты настоящих ведьм не видывал…
Белое воинство пришло в движение.
E2-E6
Промчалась мимо черная всадница, и закрутилось. Падали пешки, резал диагонали рыжеволосый офицер, будящий в душе смутные воспоминания, но все это время девушка точно знала, с кем ей необходимо скрестить мечи.
На 16-м ходу – удалось.
Звякнула закаленная сталь, глаза окунулись в глаза, и напротив встали две Идеи. Высокие чеканные соборы и сумрачные поляны с деревянными фигурами. Рвущаяся вовне юная уверенная сила и спокойная, умудренная внутренняя мощь. Мужское патриархальное самомнение и помнящее матриархат понимание. Вера государств, королей, эгрегоров. И Вера Рода, семьи, племени. Победитель и проигравший. Любовь и… любовь.
Казалось, клинки не просто ударили друг о друга, а проникли в самое сердце противников. Но не убив, а наоборот – распахнув настежь их сущности.
Их, а также тех, кому они служили.
Ситуация, невозможная нигде, кроме как на шахматной доске, созданной сотни лет назад. Созданной теми, кто смог понять, осознать и прочувствовать простую истину: Бог един, как ты его ни называй: Род, Яхве, Аллах или Христос.
А людям давно пора прекратить грызть другим глотки, прикрываясь фиговым листом религии.
Ибо Он хотел другого.
Добра, Счастья и Любви.
С громким стуком упал на доску офицер, блеснув желтым цветом из-под шлема. Закачался, развернувшись вверх лицом, как бы спрашивая у обоих шахматистов: «Сыграли? А ниче так партейка вышла!»
Ольха посмотрела на партнера:
– Ну что, святой отец, и чем не чудо?
– Да уж, дочь Хорива. Удивила ты меня. Кто бы мог подумать. А ведь правы они, как ни крути. Может, и правда пришло время. Не для ненависти, а для понимания. Вот только…
– Ага. Чем больше наших и ваших за доску сядут, тем больше шансов остановить вражду. Кстати, за этими шахматами охота идет недетская. И не с одной стороны.
***
Ольха стояла возле воздевшего булаву гетмана (явно содравшего позу у своего более известного коллеги) и задумчиво смотрела на плывущую в вышине Андреевскую церковь. Проблема заключалась в том, что у нее не было знакомых из других Родов. По крайней мере, таких, которые не пожелали бы при встрече отрезать ей что-нибудь нужное.
До встречи с Кириллом, пообещавшим вскоре привести хорошего знакомого с труднопроизносимым именем, оставалось 40 минут.
Из-за угла Гостиного вдруг выскочила парочка, галопом устремившаяся к улице Сагайдачного. За ними, отставая буквально на полминуты, неслись три растрепанные девицы.
Огневка скользнула по кавалькаде равнодушным взглядом и буквально подскочила на месте.
Водницы, причем злые и явно что-то не поделившие.
«Мальчика», – хихикнуло подсознание. Ольха даже не представляла, насколько она была права.
«Ой, не погладят меня дома по головке», – огневка сорвалась с места, нащупывая в кармане настроенный в Ботсаду сюрприз. Как раз на такой случай.
В какой момент рядом возникла рыжая нагловатого вида девица (как в зеркало глянула) из Огненных, Велена так и не отследила. Все внимание было поглощено Каплей, упорно не желающей признать поражение.
– За мной давай. В темпе, это их надолго не задержит.
В паре десятков метров ошарашенно озиралась Видана с напарницами, вдруг напрочь потерявшая из виду преследуемых.
– Не думай долго, противник тупеет, ща завеса спадет, опять начнется.
Выбора не было. Общаться с подругами, вдруг вышедшими на тропу войны, девушка не собиралась. По крайней мере, пока.
Остались за спиной гетман, и упустившая добычу Капля.
– И с чего это ты в разборки Лыбеди влезть решила?
– Да так. Третьего мне не хватало. Плюс Братство рыжих, знаешь ли. Знакомься, это Кирилл, он…
– Чернорясник.
– Ну, есть такой косяк. Это его друг – Аверкий. У нас тут гроссмейстерский турнир образовался. А без Водницы никак. Ты главное лошадью ходи…
– Ты с ума спрыгнула? Какие шахматы? У меня проблем по горло!
– За фигуру возьмись. И все вопросы отпадут. Присоединяйтесь, Аверкий.
Густой запах ковыля. Стук копыт. Трубный звук…
Из-за доски они вставали почти друзьями. Все вчетвером. Только Кот выглядел абсолютно потерянным.
– Меня, кстати, Ольхой зовут.
– Велена.
– Вела, может ты все-таки объяснишь, что происходит?
***
– Кот, не грузи. Не знаю я, что происходит. Но если эти курицы неадекватные думают, что могут с фонаря хватать моего мужчину, то они круто обломаются.
В рюкзаке требовательно запиликал планшет.
– «Мыло». И кому там не спится?
Не спалось Весняне, девчонке из младшей Волны, забавной егозе с конопушками, испытывающей к Велене непонятно откуда взявшийся пиетет. Та всего-то походя пару раз подбодрила, показав соплюшке не дающиеся той «финты». Да окоротила Видану, после мартини полезшую учить молодежь уму-разуму.
«Вела, Старшая рвет и мечет. Говорят, твой мальчик служит Земным. Его сейчас ищет весь Род. И тебя тоже. Ты пережди чуток и объявись. Мама успокоится и простит. И еще. Нарисовался один мальчик, не из наших. Ничего так, симпатичный. Только старый. За двадцать уже. Я его полгода назад на празднике Равноденствия видала. Это когда Вихря напилась и с деснянскими русалками поссорилась, помнишь? Так он про Алтарь Рода все рассказывал. Тот самый, о котором ты неделю назад говорила. Он книжку пишет, представляешь! Важный такой, ученый. Оказывается, этот самый Алтарь много чего может. Он Системообразующий, вот! Я помню, ты тогда была недовольна, что о нем нигде ничего нет. Так вот Мирослав (это мальчика так зовут), девчонок на завтра к себе пригласил. На лекцию, вот. Он живет недалеко от Лукьяновки, там от метро пару километров по Артема. И Мама разрешила. Я тоже пойду…»
– Вот оно как. А ты у нас, оказывается, агент империалистической разведки. Уругвайской, cкорее всего.
Велена наклонила голову, бросив на парня быстрый взгляд из-под челки. Щелкнула пальцами, отбила в воздухе быструю дробь.
У Кота заложило уши.
– Вот дуры тупые, нет бы посмотреть сперва, а потом бучу поднимать. Лады. Тут моя малолетняя агентесса интересный след подкинула. Прошвырнемся-ка мы до Лукьяновки, узнаем, что там за «симпатичный Мирославчик» образовался.
***
Осталась за спиной шумная, невзирая на вечернюю пору, улица имени пламенного большевика, и под ноги легли переулки, возможно, видавшие легендарного Кожемьяку с его противником.
Улочка оборвалась прямо перед склоном горы, явив взору просторный, аляповато раскрашенный дом со щедро освещенным вторым этажом.
Над головой ярким шаром висела полная луна, снизу, из-за деревьев, раздался, тут же оборвавшись, пронзительный собачий вой.
