Морис Симашко «Маздак». — М.: Советский писатель, 1984 г.
Человек в красном, или Персидские мотивы
Конец пятого столетия. Персия. В державе неспокойно. Голод, набравшие силу соседи, внутренние распри, противостояние среди властной верхушки. Все больше угроз нависает над государством арийцев.
И все больше людей прислушиваются к словам жреца Маздака. Того, кто предлагает неслыханное: «Всем поровну!».
И все больше тех, кому речи жреца не по нутру. А значит, добром дело не кончится.
Морис (французское имя в честь Дня Парижской Коммуны) Давыдович Симашко (по отцу Шамис) в тоталитарные времена считался одним из лучших авторов, пишущих на историческую тематику. Писателем, не позволяющим себе больших отступлений от истины, по мере сил соблюдающим историческую достоверность. За роман «Семирамида», к примеру, Морис в 1988 году был выдвинут Казахстанским ПЕН-клубом на Нобелевскую премию.
Наиболее Симашко известен своими романами и повестями на тему среднеазиатской истории (он долгое время жил и работал в Казахстане).
Взглянем поближе на один из них.
Книга до чертиков атмосферная, но не всегда дружелюбная к читателю.
Сперва о приятном. Симашко тщательно и скрупулезно выстраивает перед нами картину жизни Персии 5-го столетия.
Зеркальный серебряный царский дворец в черной оправе площади. Громогласные трубы-карнаи. Живые львы у трона. Царь царей в сиянии фарра (имейте в виду: никаких изъянов, уродств у властителя быть не должно, дабы не окривели мысли его). Особенности приема во дворце. Большой Царский Совет, где представлены все три сословия державы. Отношение к неверным. Базары, переполненные нечистотами, лошадьми и рабами. Персидская кухня. Презрение высших к остальному люду (к ним даже не ревнуют). Конфликты между христианами и иудеями. Несторианские церкви без украшений (ведь в пещерах одержало победу слово божье). Обычаи персов, в частности предложение гостю «необходимой на ночь женщины», после чего тот с хозяевами считаются родственниками.
Семилетний голод. Жирующие богатеи. Трупы бедняков, умерших от голода, нетронутые плоды на деревьях, ухающие с заборов совы (персы не понимают воровства, не едят ночных птиц). Места, куда стаскивают тела — пустыри и Башни Молчания, полные птиц-падальщиков. Река Тигр с мутной нечистой водой. Квартал скорняков, который нельзя проехать, не закрыв нос от вони. Юные цыгане-воришки. Веревки с тремя узлами (Добрая Мысль, Доброе Слово, Доброе Дело) на голом теле правоверных огнепоклонников (эдакий вариант четок).
Возникновение бунта, преображающегося в революцию. Ее развитие и вырождение, обращение в свинью, пожирающую своих детей. Пена, выносящая на поверхность маргинальные элементы, получившие возможность грабить и насиловать. Убийства, преследование мыслящих инако, появление местных чекистов, еще более жестоких, чем у нас. Впрочем, все революции изрядно похожи друг на друга.
Колорит того времени зашкаливает. Кроме вступления от лица византийского сенатора, остальной роман написан с точки зрения обычного чиновника-диперана, причем христианина.
Человека, пишущего историю. Неудивительно, что в современность постоянно вклинивается прошлое. Устами героя автор рассказывает о возникновении Страны арийцев, ее философии, религии огнепоклонников, сказках, песнях, героях, царях и притчах. Абрам регулярно вспоминает легенды, записывает песни, размышляет о преданиях.
А ведь нас еще ждет путешествие в Туран и Византию.
С материалом и антуражем Морис поработал «на ура».
Из персонажей максимум внимания уделяется основному протагонисту.
Авраам, он же Абрам. Оставшийся сиротой после смерти родителей при погроме. Отлично чувствующий языки, способный понять практически любое наречие после недолгого общения с носителем. Способности почти экстрасенсорные. Получивший место чиновника при дворе царя царей. А вслед за этим и поручение составить историю династии Сасанидов. Авраам классический книжный червь, сроду не отнимавший чужой жизни, долгое время не знавший женщины. Он своеобразный наблюдатель, глазами которого читатель воспринимает мир романа. С ним же связана фактически единственная в романе любовная история (не считая Роушан).
О том, чье имя получил роман, мы узнаем гораздо меньше. Маздак — Источающий свет Мазды. Мобед — жрец огня. Один из первых социалистов в истории. Харизматичный, искренне верящий в свои идеи, слова. Говорящий против жадности и своекорыстия. Убежденный в том, что зло исчезнет, когда на земле все будет распределено поровну. А земля, вода и огонь, из которых составлен мир, не принадлежат никому. Способный увлечь за собой тысячи. Попавший под гнет жаждущих крови соратников. Осознавший, что все не так просто, как ему казалось. Поздно.
Также охота отметить авторские размышления о торговле как главном деле в мире, натуральном двигателе истории. Обмене плодами рук человеческих как основе всего, сфере деятельности, отвечающей за войну и мир. Да, эти тезисы автор вкладывает в уста еврея, но так ли уж сильно он неправ?
О первобытной гордыне, мешающей проявлять истинно человеческие качества. Об убийстве, которое никогда не приводило людей к счастью. О том, что правда утверждается не мечом, ее сила в чистоте и не терпит крови. А насилие, притягивающее к себе лживых, никогда не станет выходом.
Сколько уж твердят об это миру, и все не впрок.
С заслуженными комплиментами покончили, теперь, о том, что мешает при чтении.
Масса терминов, имен, названий, должностей того времени непривычных западному уху. Один «эрандиперпат» чего стоит! Автор употребляет их с самого начала в огромных количествах. Такой прием, согласитесь, неизбежен, добавляет антуража, к нему потихоньку привыкаешь.
Хуже другое. Временами ровное доселе изложение становится откровенно рваным. Описание будто обрывается на полуслове, действие перескакивает, а размышления и легенды сложновато отличить от происходящего здесь и сейчас. Такой стиль далеко не всем по нутру. Короткие фразы, порой оборванные главы, будто выхваченные из жизни часы, даже не знаю причислить к достоинствам или недостаткам. Решайте сами.
Под конец пара филологических приколов, из серии: кстати, о возникновении слов.
-Гуркаганы – «волчья кровь» — заключенные за грабеж, убийство, роющие под землей водопровод. Теперь понятно, откуда взялись уркаганы или попросту урки.
-Воины-гурганцы – «волкоголовые», прозванные так за волчьи хвосты на башлыках, известные также как гургасары или просто гусары. «Пей, значит, вино из полных чар».
Эрго. До ежиков антуражное путешествие в 5 век. А вот к авторскому стилю есть вопросы.
