Антон Демченко «Воздушный стрелок. Боярич». — М.: Альфа-книга, 2015 г. Серия: Магия фэнтези. Первый роман цикла «Воздушный стрелок».
Одаренная Русь или Законсервированная боярщина
Никак не ожидал экс-майор спецназа Роман по прозвищу Росомаха, такого вот конца. Пулю снайпера ждал. И даже надеялся, что удастся уйти в бою, а не от проклятой болезни.
Но вот то, что случилось потом…
Непонятный диалог с неким вислоусым субъектом, и пробуждение в чужом теле. Причем в чужой реальности.
Реальности, где наряду с мотоциклами и навороченными коммуникаторами наличествуют боярские роды, и главное, самая натуральная магия.
Наш Роман, точнее уже Кирилл, и в прошлой жизни был не чужд работы с Эфиром, она родимая его до разрушительной болячки и довела. А уж тут сам бог велел.
Правда возможностей в стихийном колдовстве у его нынешнего тела негусто. Но есть еще те самые эфирные техники.
А также неплохие мозги и долгий боевой опыт.
А значит слабосильный 14-летний Кирилл Громов, ненужный отпрыск угасшей младшей ветви боярского рода, на котором его старшие родичи уже поставили жирный крест, еще удивит не только родственников, но и всю страну.
От боевой литературы про попаданцев глупо ждать высокоинтеллектуальных изысков. Она служит сугубо утилитарной цели – разгрузить мозги, наблюдая за приключениями настоящего мужика, попавшего в неординарные обстоятельства.
С ней, как с полуфабрикатами – увлекаться нельзя, для здоровья вредно, но периодически можно позволить себе не возиться с солянкой, а наскоро перехватить пельменей.
Что ж мы не люди, не человеки?
Плюс в таких книгах чаще всего интереснее следить даже не за приключениями протагониста (кто ж его посадит, точнее победит, он же памятник!), а за миром, его окружающим. Порой, если авторская фантазия позволяет, он выходит весьма интересным.
«Стрелок» полностью соответствует выше описанной модели.
ГГ, как и положено, крут и немерян, и пускай у него нелады с основными магическими стихийными умениями, он берет свое с помощью других техник и любимого «разгона».
Соответственно особого переживания за судьбу протагониста не возникает, и можно без помех присмотреться к альтернативной Руси Демченко.
Она не лишена любопытных моментов, но, к сожалению, пока слабовато прописана.
Причем точно не ясна даже точка бифуркации. Кивают на выжившего сына Ивана Грозного, после которого стали массово появляться «богатыри, повелевающие огнем и водой», причем сопровождаемые «божьим соизволением».
До Европы это поветрие добралось к 17 веку, и с той поры в мире наблюдается тесный сплав магии и техники.
Здешние автомобили и скрещенные планшето-мобилки работают на рунных артефактах, а местные вои, повелевая стихиями, меж тем не чинятся повесить на плечо старый-добрый «ствол» (пускай работающий на немного других принципах).
Но акцент у здешних силовиков делается, конечно же, на стихийные техники. Оно и неудивительно, ведь «одаренный» высокого уровня, так называемый «ярый», с успехом заменяет собой пару бомбардировщиков. Удары по площадям, убийственные заклинания, рассчитанные на борьбу с одиноким противником, щиты разнообразных форм и размеров.
А ведь есть еще эфирные техники, особым умельцем в которых показал себя наш главный герой.
Похоже, что подавляющее место в колдовской системе здешнего мира занимает боевая магия.
Вроде не удивительно, ведь благоденствие в мире с появлением «божьих воинов» отнюдь не наступило.
С обстановкой в мире нас автор пока особо не знакомит, но скорее всего с зарубежными державами Русь находится в состоянии хорошо вооруженного нейтралитета.
Но и внутри страны нередки конфликты между боярскими родами, доходящие до прямых боестолкновений (не зря сильное государство старается не допустить возникновения частных армий, тем более вполне официальных как у здешних бояр). Во время которых во всю используется стихийная магия.
Миленько, это как если бы на разборках братков, делящих территорию, во всю использовались боевые самолеты и установки залпового огня.
Чем в это время занимается центральная власть, абсолютно не понятно.
М-да, жутенькая альтернативка у Демченко выходит.
Плюс получить власть над стихиями и направить ее исключительно на умерщвление себе подобных – как–то нерационально что-ли.
Также любопытсвенно, отчего на Руси сохранилась эта самая боярская вольница, практически не изменившаяся с эпохи Грозного. Все эти изгнания из рода, когда на человеке фактически ставится большой и жирный крест. Боярские дети и прочие анахронизмы. Такое впечатление, что все эти феодальные забавы кто-то на зиму замариновал, а потом открыть забыл. Вот и маются сердешные, никак не могут к нормальным современным олигархическим кланам прийти. Как то, мягко говоря, выбивается картина, описанная Антоном из развития исторического процесса.
Благо бояре не все время занимаются уменьшением аристократического поголовья, не забывают они об интригах, союзах и прочем «тонком европейском политике».
В коих по мере возможности начинает принимать участие и наш главный герой.
Действие развивается крайне неторопливо, и в первой книге автор лишь закладывает основу для следующих книг.
Некоторое время уделяя:
Обучению Кирилла в гимназии, ненадолго превращая книгу в роман взросления. Причем никто из персонажей в упор не обращает внимания на чересчур взрослый язык 14-летнего протагониста, язык, выдающий неладное не слабее, чем волочащийся за Штирлицем парашют.
Опутыванию Громова паутиной связей, рассчитанных на будущие тома.
И подготовке плацдарма для грядущих свершений.
Сам Росомаха особой привязанности не вызывает, представляя собой классического вояку-инструктора, крайне спокойно относящегося к смерти, как своей так и чужой. Неглупого, опытного, многое повидавшего, но к отожествлению с собой располагающего слабо.
Что не лучшим образом влияет на впечатление от книги.
Плюс, нормального антагониста нам так и не предъявили, да и с целью появление ГГ в этом мире ничего не ясно.
Возможно, позднее автор эти недостатки исправит, но неудовлетворенность вялой неторопливостью «Боярича» может помешать читателю в этом убедиться.
Ведь среди попаданцев в другие миры такая жесткая конкуренция!
Эрго. Начало цикла, интересного альтернативной техно-магической Русью, но подпорченного излишней плавностью изложения, и слишком крутым главным героем, слабо предназначенным для сопереживания.
