Валерио Массимо Манфреди «Александр Македонский. Сын сновидения». — М.: Люкс, 2004, Первый роман трилогии об Александре.
Перед покорением мира, или Становление завоевателя
Ошеломляющие знамения и мистические сны явились людям в разных концах Ойкумены. Волхвам в персидском Храме Огня и македонской царице на сносях. Сон истолковали однозначно: родится тот, чья слава распространится до пределов мира. Что думали по поводу знамения волхвы, осталось тайной.
Через положенный срок царица принесла в мир мальчика, получившего имя Александрос. Ребенка, растущего в стране, чей царь стремился стать гегемоном всей Эллады, и объединить греков для борьбы с персидской империей. Ставшего учеником одного из умнейших людей Греции. Совместившего в своей натуре варварскую ярость и эллинскую утонченность. Неординарную личность, готовящуюся перевернуть античный мир.
Продолжаем знакомство с исторической «античной» литературой. После романа Воронковой переходим к работе итальянского историка и археолога Манфреди. Стало любопытно сравнить подходы, тем паче, что в книгах о великих людях фактаж мы и так знаем, интересно, как подаются нюансы.
Нюансы этих двух романов действительно отличаются, порой изрядно.
Валерио со старта запускает в свою трилогию элементы мистики. Знамения волхвам персидской державы, предвещающие ее падение. Сон Олимпиады, вещающий о полубожественном происхождении будущего дитяти. На царицу кстати, возложен изрядный пласт мистики (в «Сыне» было лишь упоминание о ее «загулах» в юности, да вскользь брошенное: «колдунья» из уст Филиппа), делающий ее одним из наиболее магических персонажей цикла. Пророчество Филиппу, полученное фактически из уст Аполлона (эта тема обыграна и у Воронковой, также она упоминает сложные отношения Александра с Дионисом).
С одной стороны, мистика серьезно не влияет на события, с другой – добавляет антуража того времени, когда без энтой самой мистики и воли богов не обходилось ни одно серьезное дело.
В отличие от романа Воронковой, созданного в энциклопедическом стиле, полного особенностей эпохи, быта, политических отношений, книга Валерио рассчитана, похоже, на более знающего читателя, которому не нужны подробные изложения мифов и событий прошлого, описания как жили эллины или против кого дружили Афины. Впрочем, время от времени Манфреди позволяет остановить свое внимание на знаковых обычаях греков, вспомним хотя бы традицию жертвования Артемиде детских игрушек от девочки, становящееся девушкой. Но это скорее исключение из правила. Тем не менее в атмосфера в романе, несмотря на минимум энциклопедического фактажа, вполне аутентичная.
Подход спорный, позволяющий сберечь место для более полного раскрытия героев, но требующий от читателя подкованности в античной истории (либо толкающий ознакомиться с источниками – а вот это однозначно в плюс).
Описаний красот, земель и знаковых мест в романе негусто, даже Афины, ставшие единственной описательной жемчужиной у Воронковой, у Валерио выглядят тускловато.
В работе Манфреди минимум мыслей от автора, практически нет послезнания (чем порой грешит «Сын») все происходит здесь и сейчас, что добавляет сопереживания и волнительности.
Больше внимания уделено внутреннему миру ГГ, его друзьям и будущим диадохам (ах, какие люди, что вы! кстати, а где потеряли Антигона?), хитрецу и умнице Евмену, сестре Клеопатре, которая почти не фигурирует в «Сыне».
Появляются яркие, сюжетообразующие сцены типа визита на рудники, охоты на львов, или зимних скитаний.
Отлично и подробно показаны отношения Александра с отцом, которому автор отдает немалую дань уважения — его уму, хитрости, упорству. Большинство ярких фактов-анекдотов (типа Букефала или Диогена) на месте. Весьма недурно (впрочем, как и у Воронковой) выведен образ Аристотеля, «творящего свой шедевр», закладывающего в голову ГГ важные, совсем недетские мысли, и даже берущегося за натуральное детективное расследование.
Коснется автор темы рабства, ведь даже лучшие из мыслителей Эллады, опередившие время и оставшиеся в веках, люди, чьи труды изучают до сих пор, были детьми своего времени, не представляющими себе мир без рабов, высокомерно относились к другим народам / варварам, при этом прекрасно зная об их свершениях и достижениях.
Сделан жирный акцент на противоречивости характера Александра, совмещающего убийственную вспыльчивость, острый ум и уточненное образование. А вот в репрессиях после воцарения, юный наследник опять, как и у Воронковой, абсолютно не виновен.
«Сын сновидения» не забывает познакомить нас с интимными сторонами жизни македонского двора (понятное дело у Воронковой в этом отношении – «облико морале»), позволяя читателю даже побывать на самой натуральной оргии.
Битвы у Манфреди ровно одна штука – при Херонее (да вкратце уничтожение Фив), но показана она ярче и подробнее, чем в «Сыне».
Если – подытожить сравнение двух вариантов описания юности Великого македонца: моменты, едва упомянутые в одной – по-другому и более полно раскрываются в другой. Вскользь показанные события у одного автора, в другом романе расписываются подробно. Книги ставят разные акценты, дополняют друг друга. Из двух работ (при участии третьей – «Македонского гамбита») получается чертовски приятный микс, рисующий максимально полную картину становления Александра в контексте эпохи.
Что откровенно резануло глаз у Манфреди: редкие, но меткие анахронизмы, типа начальника штаба, или батальона фаланги, вместо лоха/синтагмы/таксиса (по этому поводу автор высказался в послесловии: ему показалось, что «лох» будет неадекватно воспринят читателем). Причем терминов «ала» или «целла» автор не избегает. Непонятно. Как и глюк с Фобосом и Деймосом, которые вместо сыновей Ареса, обозваны его конями.
Эрго. Годная историческая литература с акцентом на внутренний мир героев, которая смотрится особенно приятно в связке с «Сыном Зевса» и «Гамбитом»
